|
Книга «ЗА ПРЕДЕЛАМИ МОЗГА»
подводит итог тридцатилетним исследованиям автора в области
трансперсональной психологии и терапии. В ходе изучения необычных состояний
сознания Станислав Гроф приходит к выводу о значительном пробеле в
современных научных теориях сознания и психики, которые не учитывают
важность добиографических (пренатальных и перинатальных) и трансперсональных
(надличностных) уровней. Он предлагает новую расширенную картографию
психики, включающую в себя современные психологические и древние
мистические описания.
Наиболее серьезный вызов
ньютоно-картезианской механистической модели Вселенной исходит от последней
категории психоделических явлений — целого спектра переживаний, для которых
я подобрал термин трансперсональные. Общим знаменателем этой богатой и
разветвленной группы необычных переживаний является ощущение индивида, что
его сознание расширилось за пределы Эго и трансцендировало границы времени
и пространства.
Трансперсональный опыт
иногда включает события из микрокосма и макрокосма, из областей,
недостижимых непосредственно человеческими органами чувств, или из периодов
— исторически предшествовавших появлению Солнечной системы, Земли, живых
организмов, нервной системы вида Homo sapiens. Эти переживания ясно
указывают, что каким-то необъяснимым пока образом каждый из нас имеет
информацию обо всей Вселенной, обо всем существующем, каждый имеет потенциальный
эмпирический доступ ко всем ее частям и в некотором смысле является
одновременно всей космической сетью и бесконечно малой ее частью, отдельной
и незначительной биологической сущностью.
В таком трансперсональном
опыте можно получить точную информацию о различных, ранее неизвестных
аспектах Вселенной, что само по себе требует фундаментального пересмотра
наших понятий о природе реальности, о взаимоотношении сознания и материи.
Столь же мощный вызов несет в себе открытие архетипических и мифологических
областей и сущностей, которые обладают, по-видимому, собственным
существованием и не могут быть объяснены как производные материального
мира. Существуют, кроме того, дополнительные, достаточно впечатляющие
наблюдения, которые новая парадигма должна объяснить или хотя бы принять во
внимание.
Новое понимание реальности, существования и человеческой природы.
Наблюдения, описанные в
предыдущем разделе, особенно те, что относятся к трансперсональным
переживаниям, явно не совместимы с базисными положениями механистической
науки. Они столь состоятельны и поступают из столь многочисленных
источников, что отрицать их существование уже невозможно. Трудно также
предположить, что они могли бы быть ассимилированы современной наукой за
счет какого-то небольшого или даже серьезного урегулирования концепций
ведущей парадигмы.
Единственным решением
является, по-видимому, фундаментальный и резкий пересмотр парадигмы,
масштабный и далеко ведущий сдвиг. В некотором смысле, такое развитие
вполне логично и не должно восприниматься как неожиданность. Научное
мышление в современной медицине, психиатрии, психологии и антропологии
представляет собой прямое продолжение ньютоно-картезианской модели
Вселенной, созданной в XVIII столетии. Поскольку в физике XX века
трансцендированы все основные допущения этого воззрения на реальность,
вполне естественно рано или поздно ожидать глубоких изменений во всех
дисциплинах, являющихся ее непосредственными производными.
Чтобы продемонстрировать
совместимость и взаимодополнительность мировоззрения, возникшего в
квантово-релятивистской физике, и наблюдений, полученных в ходе
исследований сознания, я дам краткий обзор концептуальной революции в
физике XX века по ее исчерпывающему представлению в книге Фритьофа Капры
"Дао физики" (Сарга, 1975). Прежде всего, обратим внимание на
интересную параллель — возможно, не просто по совпадению, а по глубокому
смыслу. Ньютоно-картезианская модель была адекватной и даже весьма успешной
до тех пор, пока физики исследовали явления в мире повседневного опыта, или
в "зоне средних измерений". Как только они начали совершать
экскурсии за пределы обычного восприятия в микромир субатомных процессов и
в макромир астрофизики, ньютоно-картезианская модель стала непригодной,
возникла необходимость ее трансценденции.
Революционные перемены в
физике, ознаменовавшие конец ньютоновской модели, начались в XIX веке
знаменитыми экспериментами Фарадея и теоретическими работами Максвелла по
электромагнитным явлениям. Усилиями этих двух естествоиспытателей возникло
новое понятие силового поля, заменившее ньютоновское понятие силы. В
отличие от ньютоновских сил, силовые поля можно исследовать вне связи с
материальными телами. Это было первым значительным отклонением от
ньютоновской физики, оно привело к открытию того, что свет — это быстро изменяющееся
электромагнитное поле, волнами распространяющееся в пространстве. В
основанной на этом открытии общей теории электромагнитных колебаний удалось
свести различия между радиоволнами, видимым светом, рентгеновскими лучами и
космическим излучением к разнице в частоте; все эти явления объединились
под названием "электромагнитные поля".
Однако, еще долгие годы
электродинамика оставалась под заклятием ньютонианского мышления.
Электромагнитные волны считались вибрациями очень легкой субстанции,
называемой "эфиром". Эксперимент Майкельсона-Морли опроверг
существование эфира, а Альберт Эйнштейн первым ясно высказался за то, что
электромагнитные поля существуют сами по себе и способны распространяться в
пустом пространстве. Первые десятилетия нашего столетия принесли
неожиданные открытия в физике, потрясшие самые основы ньютоновской модели
вселенной. Краеугольным камнем этого развития стали две статьи,
опубликованные Эйнштейном в 1905 году. В первой он сформулировал принципы
своей специальной теории относительности, во второй предложил новую точку
зрения на природу света — позднее физики дружно переработали ее в квантовую
теорию атомных процессов. Теория относительности и новая теория атома
опровергли все базисные концепции ньютоновской физики: абсолютность времени
и пространства, незыблемость материальной природы пространства, дефиницию
физических сил, строго детерминированную систему объяснения и идеальное
объективное описание явлений, не учитывающее наблюдателя.
Согласно теории
относительности, пространство не трехмерно, а время не линейно; ни то, ни
другое не является отдельной сущностью. Они теснейшим образом переплетены и
образуют четырехмерный "пространственно-временной" континуум.
Поток времени не равномерен и не однороден, как в ньютоновской модели, он
зависит от позиции наблюдателей и их скорости относительно наблюдаемого
события. Более того, в общей теории относительности, сформулированной в
1915 году и окончательно еще не подтвержденной экспериментально,
утверждается, что присутствие массивных объектов влияет на
пространство-время. Вариации гравитационного поля в разных частях Вселенной
оказывают искривляющее действие на пространство, что заставляет время течь
в различном темпе.
Любые измерения в
пространстве и времени относительны, больше того, сама структура
пространства-времени зависит от распределения материи — поэтому различие
между материей и пустым пространством исчезает. Ньютоновское понятие о
твердых материальных телах, движущихся в пустом пространстве с эвклидовыми
характеристиками, теперь значимо только в "зоне средних
измерений". В астрофизике и космологии понятие пустого пространства не
имеет смысла, а развитие атомной и субатомной физики разрушило
представление о твердой материи.
История субатомных
исследований начинается на рубеже веков с открытия рентгеновских лучей и
радиоактивных элементов. Опыты Резерфорда с альфа-частицами
продемонстрировали, что атомы не являются твердыми и неделимыми единицами
материи, а состоят из огромных пустот, в которых мелкие частицы — электроны
— движутся вокруг ядер. При изучении атомарных процессов ученые столкнулись
с несколькими парадоксами, возникавшими всякий раз, когда они пытались
объяснить новые данные в рамках традиционной физики. В 20-х годах
интернациональная группа физиков, в которую входили Нильс Бор, Луи
Де-Бройль, Вернер Гейзенберг, Эрвин Шредингер, Вольфганг Паули и Поль
Дирак, добилась успеха в поисках математического описания субатомных
процессов.
Концепция квантовой теории и
ее философские приложения воспринимались непросто, несмотря на то, что математический
ее аппарат адекватно отражал рассматривавшиеся процессы. "Планетная
модель" рассматривала атом как пустое пространство с мельчайшими
частицами материи, а квантовая физика показала, что даже эти частицы не
вещественны. Выяснилось, что у субатомных частиц очень абстрактные
характеристики и парадоксальная, двойственная природа. В зависимости от
организации эксперимента они проявляют себя иногда как частицы, а иногда
как волны. Такая же двойственность наблюдалась при исследованиях природы
света. В некоторых экспериментах свет проявлял свойства электромагнитного
поля, в других же представал в форме отдельных квантов энергии, фотонов, не
имеющих массы и всегда движущихся со скоростью света.
Тот факт, что один и тот же
феномен проявляется и как частица, и как волна, конечно, нарушал
аристотелевскую логику. Форма частицы подразумевает сущность, заключенную в
малом объеме или в конечной области пространства, тогда как волна
распространяется по огромным областям пространства. В квантовой физике эти
два описания взаимоисключительны, но равно необходимы для полного понимания
рассматриваемых явлений. Это нашло свое выражение в новом логическом
приспособлении, которому H. Бор (Bohr, 1934; 1958) дал название принципа
дополнительности.
Этот новый упорядочивающий
принцип не разрешает парадокс, а только вводит его в систему науки. В нем
принимается логическое противоречие двух аспектов реальности,
взаимоисключающих и в то же время одинаково необходимых для исчерпывающего
описания явления. Согласно Бору, это противоречие является результатом
неконтролируемого взаимодействия между объектом наблюдения и
наблюдательными средствами. В области квантовых взаимодействий не может
быть речи о причинности и полной объективности в обычном их понимании. То,
как разрешилось в квантовой теории кажущееся противоречие между понятиями
частицы и волны, поколебало самые основы механистической теории. На
субатомном уровне материя не существует с определенностью в данном
конкретном месте, а скорее "проявляет тенденцию к существованию",
внутриатомные события не происходят с определенностью в определенное время
определенным способом, а скорее "выказывают тенденцию случаться".
Эти тенденции могут быть выражены как математическая вероятность с характерными
волновыми свойствами.
Волновую картину света или
субатомных частиц не следует понимать буквально. Под волнами
подразумеваются нетрехмерные конфигурации, а математические абстракции или
"волны вероятности", отражающие вероятность обнаружения частицы в
данное время и в данном месте. Квантовая физика таким образом предложила
научную модель вселенной, резко контрастирующую с моделью классической
физики. На субатомном уровне мир твердых материальных тел распался на
сложную картину волн вероятности. Более того, тщательный анализ процесса
наблюдения показал, что субатомные частицы не имеют смысла как отдельные
сущности; их можно понять только как взаимосвязи между подготовкой
эксперимента и последующими измерениями. Поэтому волны вероятности
представляют собой в конечном счете не вероятности конкретных вещей, а
вероятности взаимосвязей.
Исследование субатомного
мира не закончилось открытием атомных ядер и электронов. Сначала атомная
модель была расширена до трех "элементарных частиц" — протона,
нейтрона и электрона. По мере совершенствования техники эксперимента и
создания новых приборов число частиц продолжало расти, в настоящее время
они исчисляются сотнями. В ходе экспериментов стало ясно, что завершенная
теория субатомных явлений должна включать не только квантовую физику, но и
теорию относительности, так как скорость частиц часто близка к скорости
света. Согласно Эйнштейну, масса никак не связана с веществом, а является
формой энергии; их соотношение выражено в его знаменитом уравнении: Е =
мс2. Потрясающим следствием теории относительности явилось
экспериментальное подтверждение того, что материальные частицы могут
создаваться из чистой энергии и опять превращаться в чистую энергию при
обратном процессе. Теория относительности коренным образом повлияла не
только на концепцию частиц, но и на картину силовых взаимодействий между
ними. Взаимное притяжение и отталкивание частиц при релятивистском описании
рассматривается как обмен другими частицами. Следовательно, истоком силы и
материи теперь считаются динамические паттерны, называемые частицами.
Известные в настоящее время частицы не могут подвергаться дальнейшему
делению. В физике высоких энергий, где используются процессы столкновения,
материя может делиться многократно, но не на более мелкие части; осколки
являются частицами, созданными из энергии процесса столкновения. Субатомные
частицы являются, таким образом, разрушимыми и неразрушимыми одновременно.
Теория поля справилась с
классическим различением материальных частиц и пустоты. Согласно теории
гравитации Эйнштейна и теории квантовых полей, частицы неотделимы от
пространства, которое их окружает. Они представляют собой не что иное, как
сгущение непрерывного поля, присутствующего во всем пространстве. Теория
поля предполагает, что частицы могут спонтанно возникать из пустоты и снова
исчезать в ней.
Открытие динамического
качества "физического вакуума" является одним из самых важных в
современной физике. Вакуум находится в состоянии пустоты, ничтожности, и,
тем не менее, потенциально он содержит все формы мира частиц.
Обзор достижений современной
физики будет неполон, если не упомянуть о радикальной школе мышления,
имеющей особое значение для нашего дальнейшего обсуждения — о так
называемом "шнуровочном" (Bootstrap) подходе Джеффри Чу (Chew,
1968). Он разрабатывался специально только для одного типа субатомных
частиц — адронов, но своими следствиями представляет всестороннее
философское понимание природы.
Согласно "шнуровочной
философии", природу нельзя редуцировать к каким-либо фундаментальным
сущностям вроде элементарных частиц или полей; она должна пониматься
целиком в своей самодостаточности. В итоге, вселенная — это бесконечная
сеть взаимосвязанных событий. Ни одно из свойств какой-либо части этой сети
не является элементарным и фундаментальным; все они отражают свойства других
ее частей. Вселенная не может рассматриваться — как это происходит в
ньютоновской модели и производных от нее концепциях — в виде ансамбля
сущностей, не поддающихся дальнейшему анализу и априорно данных.
"Шнуровочная"
философия природы не только отрицает существование базисных составляющих
материи, она вообще не принимает никаких фундаментальных законов природы
или обязательных принципов. Все теории естественных явлений, включая законы
природы, считаются здесь созданиями человеческого разума. Они являются
концептуальными схемами, представляющими более или менее адекватные
приближения, и их не следует смешивать с точными описаниями реальности или
с самой реальностью. История физики двадцатого столетия — непростой
процесс; он включает не только блестящие достижения, но и концептуальную
путаницу, драматичные человеческие конфликты. Физикам потребовалось много
времени, чтобы отказаться от базисных установок классической науки и
согласованного взгляда на реальность. Новая физика повлекла за собой не
только смену понятий материи, пространства, времени и линейной причинности,
но и признание того, что парадоксы составляют существенный аспект новой
модели Вселенной. Уже после того, как математический аппарат теории
относительности и квантовой теории был завершен, принят и усвоен главным
направлением науки, физики по-прежнему далеки от единодушия в вопросах
философской интерпретации и метафизических приложений этой системы
мышления.
Глубокая критика основных
концепций механистической науки содержится также в работах нобелевского
лауреата Ильи Пригожина (Prigogine, 1980, 1984) и его коллег в Брюсселе и
Остине (штат Техас). Традиционная наука рисует жизнь как специфический,
редкий и в конечном итоге бесполезный процесс — как незначимую и случайную
аномалию, дон-кихотскую битву против абсолютного диктата второго закона
термодинамики. Эта мрачная картина Вселенной, где властвует всемогущая
тенденция к возрастанию случайности и энтропии, где все движется к
неизбежной тепловой смерти, теперь принадлежит прошлому науки. Ее опровержению
послужили исследования Пригожина по так называемым диссипативным структурам
в определенных химических реакциях и открытый им новый принцип, лежащий в
их основе — "порядок через флуктуации". Дальнейшие исследования
показали, что этому принципу подчинены не только химические процессы: он
представляет собой базисный механизм развертывания эволюционных процессов
во всех областях — от атомов до галактик, от отдельных клеток до
человеческих существ и вплоть до обществ и культур.
На основании этих наблюдений
появилась возможность сформулировать единую точку зрения на эволюцию,
объединяющим принципом которой является не стабильное состояние, а
динамические состояния неуравновешенных систем. Открытые системы на всех
уровнях и во всех областях являются носителями всеобщей эволюции, которая
гарантирует, что жизнь будет продолжать свое движение во все более новые
динамические режимы сложности. С этой точки зрения, жизнь сама по себе
предстает далеко выходящей за узкие рамки понятия органической жизни.
Всякий раз, когда какие-либо
системы в любой области задыхаются от энтропийных отходов, они мутируют в
направлении новых режимов. Одна и та же энергия и те же самые принципы
обеспечивают эволюцию на всех уровнях, будь то материя, жизненные силы,
информация или ментальные процессы. Микрокосм и макрокосм являются двумя
аспектами одной-единой и объединяющей — эволюции. Жизнь уже не
представляется явлением, развертывающемся в неодушевленной Вселенной: сама
Вселенная становится все более и более живой.
Хотя простейший из изучаемых
уровней самоорганизации — это уровень диссипативных структур, образованных
в самообновляющихся химических реакциях, применение этих принципов к
биологическим, психологическим и социологическим явлениям нельзя назвать
редукционистским мышлением. В отличие от редукционизма в механистической
науке такие интерпретации основаны на фунозментальной гомологии, на родстве
самоорганизующей динамики многих уровней.
С этой точки зрения, человек
не выше других живых организмов; просто люди живут одновременно на большем
числе уровней, чем формы жизни, появившиеся в начале эволюции. Здесь наука
заново открыла ту истину "вечной философии", что эволюция
человека является значимой составной частью вселенской эволюции. Люди —
важные посредники этой эволюции, а не ее беспомощные объекты, они сами и
есть эволюция.
Подобно
квантово-релятивистской физике эта наука о становлении, сменяя старую науку
о бытии, перенесла внимание с субстанции на процесс. Структура здесь —
случайный продукт взаимодействующих процессов, который, по словам Эриха
Янча, не более прочен, чем картина стоячей волны при слиянии двух рек или
улыбка чеширского кота.
Последним серьезным вызовом
механистическому мышлению стала теория британского биолога и биохимика
Руперта Шелдрэйка, изложенная в его революционной книге "Новая наука
жизни" (Sheldrake, 1981). Шелдрэйк блестяще критикует ограниченность
объяснительных возможностей механистической науки и ее неспособность
справиться с ключевыми проблемами в области морфогенеза индивидуального развития
и эволюции видов, генетики, инстинктивных и более сложных форм поведения.
Механистическая наука имеет дело только с количественным аспектом явления,
с тем, что Шелдрэйк называет "энергетической причинностью". Ей
нечего сказать о качественном аспекте — о развитии форм или
"формирующей причинности". По теории Шелдрэйка, живые организмы
это не просто сложные биологические машины; жизнь не может быть сведена к
химическим реакциям. Форма, развитие и поведение организмов определяются
"морфогенетическими полями", которые в настоящее время не могут
быть обнаружены, измерены или поняты физикой. Эти поля создаются формой и
поведением живших в прошлом организмов того же вида посредством прямой
связи сквозь пространство и время и обладают кумулятивными свойствами. Если
у достаточного числа представителей вида развились какие-то организменные
свойства или особые формы поведения, это автоматически передается другим
особям, даже если между ними нет обычных форм контакта". Явление
"морфического резонанса", как назвал его Шелдрэйк, относится не
только к живым организмам, его можно увидеть в таких элементарных явлениях,
как рост кристаллов.
Какой бы неправдоподобной и
абсурдной не казалась эта теория механистически ориентированному уму, она
проверяема, в отличие от базисных метафизических положений
материалистического мировоззрения. Уже сейчас, на своем раннем этапе она
подтверждается экспериментами на крысах и наблюдениями за обезьянами.
Шелдрэйк вполне осознает, что его теория имеет далеко идущие приложения в
психологии, и сам говорил о ее связи с юнговской концепцией коллективного
бессознательного.
Обзор новых направлений в
науке будет неполным, если не отметить работу Артура Янга (Young, 1976а,
1976в). Его теория процессов серьезно претендует на роль будущей
научной метапарадигмы. Она организует и самым исчерпывающим образом
объясняет данные из ряда дисциплин: геометрии, квантовой теории и теории
относительности, химии, биологии, ботаники, зоологии, психологии и истории,
объединяя их во всеобъемлющее космологическое видение. Модель Вселенной
Янга имеет четыре уровня, определяемые степенями свободы и ограниченности,
и семь последовательных ступеней: свет, ядерные частицы, атомы, молекулы,
растения, животные и люди. Янгу удалось открыть фундаментальный паттерн
вселенского процесса, повторяющийся вновь и вновь на различных уровнях
эволюции в природе. Кроме широких возможностей объяснения явлений, эта
концепция обладает возможностями их предсказания.
Подобно периодической
системе Менделеева, она способна предсказывать естественные явления в их
специфических аспектах. Приписывая решающую роль во Вселенной свету и
целенаправленному влиянию квантов действия, Янг перекинул мост через
пропасть, разделяющую науку, мифологию и "вечную философию". Его
метапарадигма согласуется поэтому не только с лучшим в науке, но может
также применяться к необъективным и неопределимым аспектам реальности
далеко за ее установившимися пределами. О теории Янга не стоит рассуждать
без солидных познаний в нескольких научных областях, так что
заинтересованному читателю следует обратиться к оригинальной работе.
В настоящее время
невозможно, как видно, объяснить все революционные открытия современной
науки, обсужденные в этой главе, в связной и всесторонней новой парадигме.
Однако все они имеют, по-видимому, кое-что общее, а именно, разделяемое их
сторонниками глубокое убеждение, что механистический образ Вселенной,
созданный ньютоно-картезианской наукой, не может больше считаться точной и
окончательно установленной моделью реальности. Понятие космоса как
гигантской супермашины, собранной из бесчисленных отдельных объектов и
существующей независимо от наблюдателя, уже устарело и отправлено в
исторический архив науки. Исправленная модель показывает Вселенную единой и
неделимой сетью событий и взаимосвязей; ее части представляют разные
аспекты и паттерны одного интегрального процесса невообразимой сложности.
Как предсказывал более пятидесяти лет назад Джеймс Джинс (Jeans, 1930),
Вселенная современной физики больше похожа на систему мыслительных
процессов, нежели на гигантский часовой механизм. По мере того, как ученые
проникают все глубже в структуру материи и изучают многочисленные аспекты
мировых процессов, понятие твердой субстанции постепенно исчезает из этой
картины, оставляя им только архетипические паттерны, абстрактные
математические формулы или универсальный порядок. Следовательно, не будет
странным предположить, что связующим принципом в космической сети является
сознание как первичный и нередуцируемый атрибут существования.
После обзора некоторых ярких
открытий современной науки вернемся к современным исследованиям сознания.
По большей части они явно несовместимы с ньютоно-картезианской парадигмой
механистической науки, поэтому интересно будет рассмотреть их отношение к
различным сторонам нового научного мировоззрения. Революционный потенциал
данных, полученных в ходе современных исследований сознания, меняется,
видимо, вместе с уровнем наблюдения. Так, переживания биографической
природы не оказывают серьезного давления на установившиеся способы мышления
и могут требовать лишь небольших поправок в существующих теориях.
Перинатальный опыт требует более серьезных изменений в теории, но,
вероятно, и его можно ассимилировать без радикального сдвига парадигмы. А
вот существование трансперсональных переживаний наносит смертельный удар
механистическому мышлению и требует изменений в самом базисе научного
мировоззрения. Неизбежный резкий пересмотр особенно затронет те дисциплины,
которые остались под заклятием ньютоно-картезианской парадигмы и до сих пор
принимают принципы этой модели, созданной в XVII веке, за принципы науки.
Фритьоф Капра (Сарга, 1975;
1982) и другие показали, что мировоззрение современной физики приближается
к мистическому мировоззрению. В еще большей степени это относится к
современным исследованиям сознания, поскольку они непосредственно имеют
дело с состояниями сознания, как и мистические школы. Здесь нужно кое-что
пояснить и уточнить. Конвергенция физики и мистицизма не означает их
тождественности или даже возможности будущего их слияния. Склонность к такой
интерпретации не раз подвергалась справедливой критике. Особенно
проницательно критиковал ее Кен Уилбер. В статье "Физика, мистицизм и
новая холографическая парадигма" (Wilber, 1979) он указал, что
"вечная философия" описывает бытие и сознание как иерархию
уровней, от низших и самых фрагментарных областей до высших, тончайших и
наиболее унитарных. Почти во всех мировоззрениях прослеживаются следующие
главные уровни: 1) физический уровень неживой материи/энергии; 2) биологический
уровень живой, чувствующей материи/энергии; 3) психологический
уровень ума, Эго, логики; 4) тонкий уровень парапсихологических и
архетипических явлений; 5) причинный уровень, характеризующийся
бесформенным сиянием и совершенной трансценденцией; 6) абсолютное
сознание и таковость всех уровней спектра.
С мистической точки зрения,
каждый уровень спектра трансцендирует и включает все предыдущие, но не
наоборот. Поскольку низшее, согласно "вечной философии", создано
высшим (в процессе, называемом "инволюцией"), высшее не может
быть объяснено из низшего. Каждый из нижележащих уровней имеет более
ограниченный и контролируемый круг сознания, чем вышерасположенный.
Элементы низших миров не в состоянии воспринимать высшие миры и не знают о
их существовании, хотя те их пронизывают.
Трансперсональные
переживания распадаются на две главные категории. Первая включает явления,
содержание которых непосредственно относится к элементам материального мира
— к другим людям, животным, растениям и неодушевленным объектам или
процессам. Во вторую попадают области опыта, находящиеся явно за пределами
того, что считается на западе объективной реальностью. Сюда относятся,
например, различные архетипические видения, мифологические сюжеты,
переживания божественного и демонического влияния, встречи с развоплощенными
или сверхчеловеческими существами, эмпирическое отождествление с
Универсальным Разумом или Сверхкосмической Пустотой.
Первую категорию можно далее
разделить на две подгруппы; принцип деления здесь — природа конвенциальных
барьеров, подлежащих трансценденции. Для переживаний первой подгруппы это
прежде всего пространственное разделение и состояние отделенности, для
второй — ограничения линейного времени. Опыт такого рода представляет
неодолимое препятствие для картезианско-ньютоновской науки, которая видит
материю твердой, границы и раздельность — абсолютными свойствами Вселенной,
а время — линейным и необратимым. Это совсем не так с точки зрения
современной науки, которая рисует Вселенную бесконечной и единой сетью
взаимосвязей и считает все границы условными и легко меняемыми. Произошла
трансценденция острого различия между объектом и пустым пространством, а
значит, появилась возможность прямых субатомных связей, которые минуют
каналы, принятые (или приемлемые) в механистической науке. Возможность
существования сознания вне мозга человека и высших позвоночных также
серьезно рассматривается в контексте современной физики. Некоторые физики
верят, что следует включить сознание в будущую теорию материи и в
размышления о физической Вселенной как наиважнейший фактор и связующий
принцип космической сети. Если Вселенная представляет собой интегральную и
единую сеть, и некоторые из ее составляющих очевидно сознательны, это, в
некотором смысле, должно быть верно и для всей системы. Конечно, вполне
допустимо, что различные части сознательны в разной степени и им
свойственны разные формы осознавания.
С этой точки зрения, любые
разделения неделимой в предельном смысле космической сети будут неполными,
условными и изменяемыми. Значит, нет причин, почему это не может быть так
для эмпирических границ между единицами сознания. Не исключено, что при
определенных обстоятельствах индивид может восстановить свою
тождественность с космической сетью и сознательно пережить любой аспект ее
существования. Точно так же, с этой моделью могут быть согласованы
некоторые феномены экстрасенсорного восприятия (ЭСВ), основанные на
трансценденции конвенциальных пространственных границ. Для телепатии,
психодиагностики, видения на расстоянии или астральной проекции вопрос уже
не в том, возможны ли такие явления, а в том, как описать барьер, не
позволяющий им происходить в любое время. Другими словами, новая проблема
такова: что создает видимость плотности, отдельности и индивидуальности в
пустой по существу и нематериальной Вселенной, истинная природа которой —
нераздельное единство?
Трансперсональные
переживания, преодолевающие пространственные барьеры, вполне согласуются с
теорией информации и теорией систем. Этот подход тоже дает картину мира, в
котором границы произвольны, плотной материи не существует, а самую главную
роль играет паттерн. Хотя проблема сознания не обсуждается здесь явно,
допустимо говорить о ментальных процессах у клеток, органов, низших
организмов, растений, экологических систем, социальных групп или всей
планеты. Что касается переживаний, включающих трансценденцию временных
барьеров, единственной интерпретацией механистической науки является запись
событий прошлого на материальный субстрат центральной нервной системы, т.е.
генетическое кодирование. Вероятно, такую точку зрения можно допустить с
большой натяжкой в отношении некоторых переживаний прошлого —
эмбрионального опыта, памяти предков, расовых и филогенетических
переживаний. Но полным абсурдом в этом контексте стало бы рассмотрение
переживаний, воспроизводящих исторические эпизоды, с которыми индивид не
связан никакой биологической линией, например, элементов юнговского
коллективного бессознательного из иных расовых культур или опыта прошлых
воплощений. То же верно и для периодов времени до возникновения центральной
нервной системы, жизни, планеты или Солнечной системы. Любые переживания
будущих событий также необъяснимы, поскольку будущее еще не произошло.
Современная физика
предлагает некоторые удивительные возможности объяснения, основанные на
более широком понимании природы времени. Эйнштейновская теория
относительности, заменившая трехмерное пространство и линейное время
концепцией четырехмерного континуума пространства-времени, дает интересную
возможность для понимания некоторых трансперсональных переживаний, касающихся
других исторических периодов. Специальная теория относительности при
определенных обстоятельствах допускает обратный ход времени. В современной
физике все более привычным становится рассматривать время как
двунаправленную — вперед и назад — сущность. Так, например, в физике
высоких энергий при интерпретации пространственно-временных диаграмм
(диаграмм Фейнмана) движение частиц во времени вперед равносильно движению
соответствующих античастиц в обратном направлении. В размышлениях,
представленных в работе "Геометродинамика" Джон Уилер
устанавливает в физическом мире параллели тому, что происходит эмпирически
при некоторых необычных состояниях сознания (Wheeler, 1962). Понятие Уилера
о гиперпространстве теоретически допускает моментальные связи между элементами
пространства без эйнштейновского ограничения скорости света.
Экстраординарные изменения пространства-времени, материи и причинности,
постулируемые теорией относительности в связи со сжатием звезд и черными
дырами, также имеют свои параллели с переживаниями в необычных состояниях
сознания.
Хотя в настоящее время
невозможно прямым и понятным способом связать понятия современной физики с
исследованиями сознания, эти параллели поразительны. Если учесть, в каких
необычных концепциях нуждаются физики, чтобы объяснить результаты
наблюдений на простейшем из всех уровней реальности, становится очевидной
бессмысленность попыток механистической психологии отрицать явления,
которые конфликтуют со скучным здравым смыслом или не прослеживаются вспять
до таких заметных событий прошлого, как обрезание или приучение к туалету.
По контрасту с описанными
выше явлениями категория трансперсональных переживаний, содержанию которых
нет параллелей в материальной реальности, явно находится за пределами
возможностей физики. Тем не менее фундаментальное различие между их
статусом в ньютоно-картезианской парадигме и в современном мировоззрении
все-таки есть. По механистической модели, Вселенная состоит из громадного
числа материальных частиц и объектов. Существование нематериальных
сущностей, не наблюдаемое, не улавливаемое обычными средствами и в обычном
состоянии сознания, принципиально отрицается. Переживания, связанные с
этими сущностями, неизбежно будут отнесены к миру измененных состояний
сознания и галлюцинаций, а философски будут интерпретированы как искажения
реальности, возникающие каким-то образом в сенсорном восприятии
"объективно существующих элементов".
В современном мировоззрении
даже материальные составляющие мира могут быть прослежены до абстрактных
паттернов и до "динамического вакуума". В единой сети Вселенной
любые структуры, формы и разграничения предельно произвольны, а форма и
пустота — относительные понятия. Вселенная с такого рода свойствами в
принципе не исключает возможность сущностей любой величины и с любыми
характеристиками, в том числе мифологических и архетипических форм. В мире
вибраций избирательная настройка на связные и всеохватывающие системы
информации была успешно отработана для радио и телевидения.
Мы уже отмечали, что
трансперсональные переживания часто имеют глубокую смысловую связь с
паттернами событий во внешнем мире, которую не объяснить в терминах
линейной причинности. Карл Густав Юнг (Jung, 1960) наблюдал в своей
клинической работе много таких потрясающих совпадений; для их объяснения он
постулировал существование акаузального связующего принципа, который он
назвал синхронностью. По его определению синхронность вступает в
силу, когда "определенное психическое состояние имеет место
одновременно с одним или несколькими внешними событиями, которые возникают
как значимые параллели текущему субъективному состоянию". Синхронично
связанные события явно соотносятся тематически, хотя между ними нет
линейной причинной связи.
Многие из тех, кого считают
психотиками, переживают поразительные моменты синхронности, но в ходе
предвзятых собеседований, проводимых психиатрами-ортодоксами, все
упоминания многозначительных совпадений стереотипно воспринимаются как
иллюзорные. На самом деле несомненно, что помимо патологической
интерпретации явно несвязанных событий существует и подлинная синхронность.
Ситуации такого рода слишком поразительны и слишком распространены, чтобы
на них можно было не обращать внимания. И поэтому весьма отрадно видеть,
что современные физики согласились признать существование подобных явлений
в тщательно контролируемом контексте их лабораторных экспериментов. Теорема
Белла и эксперименты, связанные с ней, в этом отношении особенно интересны.
Параллели между
мировоззрением современной физики и миром мистических и психоделических
переживаний действительно обещают многое, и есть все основания верить, что
сходство будет возрастать. Основное же отличие доводов, основанных на
научном анализе внешнего мира, от возникающих в глубоком самоизучении,
заключается в том, что для современного физика мир парадоксального и
трансрационального может быть выражен только в абстрактных математических
уравнениях, тогда как при необычных состояниях сознания он становится
прямым и непосредственным опытом.
Интересно с этой точки
зрения взглянуть на постепенное схождение во взглядах современной физики,
мистицизма и исследований сознания. Хотя параллели здесь весьма глубокие и
поразительные, они носят по большей части формальный характер и объясняют
лишь те трансперсональные переживания, когда индивид сознательно
отождествляется с различными аспектами материальной Вселенной в прошлом,
настоящем и будущем. А мистическая литература описывает целый спектр других
областей реальности, ускользающих от традиционных подходов
материалистической науки. Новая модель реальности, описанная
квантово-релятивистской физикой, рассталась с концепцией плотной
неразрушимой материи и отдельных объектов, показав Вселенную как сложную
сеть событий и связей.
При
предельном анализе следы материальной субстанции любого рода исчезают в
первозданной пустоте динамического вакуума. Однако физики мало что могут
сказать о разнообразии форм "космического танца" на других
уровнях реальности. Эмпирические прозрения, имевшие место при необычных
состояниях сознания, говорят о существовании неощутимого и непостижимого
творческого разума, осознающего себя и проникающего сквозь все области
реальности. В этом подходе отмечается, что высший принцип бытия и
предельная реальность представляются чистым сознанием без какого-либо
специфического содержания. Из него проистекает все в космосе; оно создает
бесчисленные феноменальные миры для исследования, приключений, драмы,
искусства и юмора. Этот аспект реальности — пусть он и лежит за пределами
досягаемости для методов точной науки — может оказаться незаменимым для
истинного понимания Вселенной и ее исчерпывающего описания.
В свете представленных здесь
результатов исследований сознания уже неприемлем образ человека, как
исключительно биологической машины. В серьезном логическом конфликте с
традиционной моделью, новые данные недвусмысленно поддерживают воззрение,
которое отстаивали все мистические традиции во все века: при некоторых
обстоятельствах человек может функционировать и как обширное поле сознания,
трансцендирующее ограничения физического тела, ньютоновского пространства и
времени, линейной причинности. Эта ситуация очень похожа на ту, с которой
столкнулась современная физика при изучении субатомных процессов (парадокс
волны-частицы в отношении света и материи). Согласно принципу
дополнительности Бора, для исчерпывающего описания света и субатомных
частиц нужно рассматривать волновую картину и картину частицы как два
взаимодополняющих и равно необходимых аспекта одной реальности. Обе верны
лишь отчасти, и каждая имеет ограниченную применимость. С каким из двух аспектов
столкнется экспериментатор, зависит от него самого и от организации
эксперимента. Принцип дополнительности относится исключительно к явлениям
субатомного мира, его нельзя автоматически переносить в другие области
исследований. Однако, он устанавливает важный прецедент для других
дисциплин тем, что кодифицирует парадокс, вместо того чтобы пытаться
разрешить его. По всей видимости, науки, изучающие человека — медицина,
психиатрия, психология, парапсихология, антропология, танатология и другие
— уже собрали достаточно противоречивых данных для подтверждения подобного
принципа дополнительности.
Хотя
это кажется абсурдным и невозможным с точки зрения классической логики,
человеческая природа демонстрирует интересную двойственность. Иногда она
приземляет себя до механистических интерпретаций, приравнивая человека к
его телу и функциям организма. В других случаях она выявляет совершенно
иной образ, предполагая, что человек может функционировать как безграничное
поле сознания, трансцендирующее материю, пространство, время и линейную
причинность. Для того, чтобы описать человека всесторонним и исчерпывающим
способом мы должны принять парадоксальный факт, что он есть одновременно
и материальный объект, т. е. биологическая машина, и обширное поле
сознания.
В физике результаты
субатомных экспериментов зависят от концепции и подхода экспериментатора; в
каком-то смысле волновой вопрос приносит волновой ответ и за вопросом о
частице следует ответ о частице. Возможно, в ситуациях, связанных с
человеком, концепция исследователя о человеческой природе и организация
эксперимента могут повлиять на его исход.
Можно было бы последовать
примеру H. Бора и удовлетвориться простым совмещением этих двух
противоположных, но взаимодополняющих образов, которые оба верны лишь
частично. Однако некоторые достижения в математике, физике, изучении мозга
обнаружили существование новых механизмов, открывающих многообещающие
перспективы. В будущем эти с виду несовместимые образы человеческой природы
будут, вероятно, синтезированы и интегрированы элегантным и исчерпывающим
способом. Способствующие такому синтезу данные приходят из области
голографии, теории холодвижения (holomovement) Давида Бома и исследований
мозга Карла Прибрама. Последующее изложение голографических принципов
следует рассматривать не как очерк новой физической модели для исследований
сознания, а как вспомогательную концепцию, открывающую новые возможности
воображения и дальнейших раздумий. Мы не пытаемся утверждать, что мир — это
голограмма, однако голография открывает и иллюстрирует существование
некоторых новых принципов, причастных к созиданию ткани реальности.
Холономный подход: новые принципы и новые перспективы.
За последние три десятилетия
значительные наработки в области математики, лазерной технологии,
голографии, квантово-релятивистской физики и в исследованиях мозга привели
к открытию новых принципов, открывающих далеко идущие перспективы для
современных исследований сознания и для науки в целом. Эти принципы были
названы холономными, холографическими или холограммными, потому что они
являют собой захватывающую альтернативу конвенциальному пониманию отношений
целого и его частей. Их уникальную природу лучше всего можно
продемонстрировать на процессе записи, воспроизведения и комбинирования
информации техническими средствами оптической голографии.
Важно отметить, что еще
преждевременно говорить о "холономной теории Вселенной и мозга",
как это делалось в недавнем прошлом. В настоящее время мы имеем дело с
мозаикой удивительных и важных данных и теорий из различных областей, еще
не интегрированных в исчерпывающую концептуальную систему. И тем не менее,
холономный подход — выделяющий интерференцию волновых паттернов, а не
механические взаимодействия, и информацию, а не субстанцию — представляет
собой многообещающий инструмент для нужд современного научного понимания
волновой природы вселенной. Новые интуитивные прозрения затрагивают такие
фундаментальные проблемы, как упорядочивающие и организующие принципы
реальности и центральной нервной системы, распределение информации в
космосе и в мозге, природа памяти, механизмы восприятия, взаимоотношение
частей и целого. У современного холономного подхода к Вселенной есть
исторические предшественники в древней индийской и китайской духовной
философии, в монадологии великого немецкого философа и математика Готфрида
Вильгельма фон Лейбница (Leibnitz, 1951).
Трансценденция
конвенциального различия частей и целого, являющаяся главным достижением
холономной модели, это сущностная характеристика самых разных систем вечной
философии. Поэтический образ ожерелья ведического бога Индры — прекрасная
иллюстрация этого принципа. В "Аватамсака-сутре" записано:
"В небесах Индры есть, говорят, нить жемчуга, подобранная так, что
если глянешь на одну жемчужину, то увидишь все остальные отраженными в ней.
И точно так же каждая вещь в мире не есть просто она сама, а заключает в
себе все другие вещи и на самом деле есть все остальное". Сэр Чарльз
Блайт (Bliot, 1969), цитируя этот отрывок, добавляет: "В каждой
частице пыли присутствует бесчисленное множество Будд".
Сходный образ
древнекитайской традиции можно найти в буддистской школе хуаянь ; это
холистический взгляд на Вселенную, воплощающий одно из наиболее глубоких
прозрений, когда-либо достигнутых человеческим разумом. Императрица By,
которая оказалась не в состоянии одолеть сложности хуаяньской литературы,
попросила Фа Цанга, одного из основателей школы, дать ей практическую и
простую демонстрацию космической взаимозависимости. Фа Цанг сначала
подвесил горящий светильник к потолку комнаты, уставленной зеркалами, чтобы
показать отношение Единого к многому. Затем он поместил в центре комнаты
маленький кристалл и, показав, что все окружающее отражается в нем,
проиллюстрировал, как в Предельной Реальности бесконечно малое содержит
бесконечно большое, а бесконечно большое — бесконечно малое. Проделав все
это, Фа Цанг заметил, что, к сожалению, эта статичная модель неспособна
отразить вековечное, многомерное движение во Вселенной и беспрепятственное
взаимное проникновение Времени и Вечности, а также прошлого, настоящего и
будущего (Franck, 1976).
В джайнской традиции
холономный подход к миру представлен наиболее изощренным и проработанным
образом. Согласно этой космологии, феноменальный мир представляет собой
сложную систему заблудших частиц сознания (джив), захваченных материей на
различных стадиях космического цикла. Эта система наделяет сознанием и
дживами не только человеческую и животную формы, но также растения,
неорганические объекты и процессы. Монады в философии Лейбница имеют много
характеристик, сходных с дживами (Leibnitz, 1951); все знание о целокупной
Вселенной можно вывести из информации, относящейся к одной-единственной
монаде. Интересно, что именно Лейбниц изобрел математический аппарат,
который теперь применяется в голографии.
Относительность раздельности
и единства чрезвычайно значима в мистических и психоделических
переживаниях. Трудно найти более подходящее вспомогательное и обучающее
средство для иллюстрации этих аспектов необычных состояний сознания (иначе
непонятных и парадоксальных), чем голография.
Самые интересные свойства
голограмм связаны, вероятно, с возможностями "запоминания" и
воспроизведения информации. Оптическая голограмма имеет распределенную
память, любая ее малая часть, объем которой позволяет вместить полную
дифракционную картину, содержит информацию обо всем образе в целом.
Уменьшение размеров части голограммы, используемой для воспроизведения
образа, будет связано с некоторой потерей разрешающей способности или с
возрастанием информационного шума, но основные характеристики целого
сохранятся.
Голографический подход
позволяет представить, как информация, опосредуемая мозгом, становится
доступной каждой его клетке, как генетическая информация о целом организме
содержится в каждой отдельной клетке тела.
В тех моделях Вселенной, где
главное внимание отведено субстанции и количеству (как в той, которая
создана механистической наукой), часть отличается от целого очевидным и
абсолютным образом. В модели же, которая представляет Вселенную системой
вибраций и опирается на информацию, а не на субстанцию, данное различие уже
не действует.
Эту радикальную перемену,
когда акцент смещается с субстанции на информацию, можно проиллюстрировать
на примере человеческого тела. Хотя каждая соматическая клетка является
простейшей частью целого тела, она через генетический код имеет доступ к
любой информации о нем. Вполне допустимо, что таким же образом вся
информация о Вселенной может быть воспроизведена в любой ее части.
Демонстрация того, как элегантно может быть трансцендировано кажущееся
непреодолимым различие между частью и целым является, вероятно, самым
значительным вкладом голографической модели в теорию современных
исследований сознания.
Голограмма — уникальное
концептуальное средство, чрезвычайно полезное для понимания принципа
целостности. Она, впрочем, дает только статическую запись движения сложных
электромагнитных полей; этим смазываются некоторые важные свойства и
возможности голографии. В реальности движение световых волн (и другие
вибрационные феномены) присутствует всюду, и, в принципе, оно сворачивает в
себе всю Вселенную пространства и времени. Эти поля подчиняются законам
квантовой механики, подразумевающим неразрывность и нелокальность. Таким
образом, тотальность развертывания и свертывания далеко превосходит то, что
открывает себя научному наблюдению.
Выдающийся физик-теоретик
Дэвид Бом, работавший раньше вместе с Эйнштейном, автор фундаментальных
текстов по теории относительности и квантовой механике, сформулировал
революционную модель Вселенной, которая распространяет холономные принципы
на те области, которые в настоящее время не являются предметом прямого
наблюдения и научного исследования. Пытаясь разрешить тревожащие парадоксы
современной физики, Бом воскресил теорию скрытых переменных, которую долгое
время считали несостоятельной даже такие известные физики, как Гейзенберг и
Фон Нейман. Получившаяся в результате картина реальности резко изменила
наиболее фундаментальные философские положения западной науки. Бом
описывает природу реальности вообще и сознания в частности как неразрывное
и когерентное целое, вовлеченное в бесконечный процесс изменения — холодвижение
(holomovernent). Мир — это постоянный поток, и стабильные структуры любого
рода — не более чем абстракция; любой доступный описанию объект, любая
сущность или событие считаются производными от неопределимой и неизвестной
всеобщности.
Явления, которые мы
воспринимаем непосредственно нашими чувствами и при помощи научных
инструментов — то есть весь мир, изучаемый механистической наукой —
представляют лишь фрагмент реальности, развернутый или эксплицитный
(явный) порядок. Это особая форма, источником и генерирующей матрицей
которой является более фундаментальная всеобщность существования — свернутый
или имплицитный (неявный) порядок, в нем эта форма содержится и из
него возникает. В имплицитном порядке пространство и время уже не являются
доминирующими факторами, детерминирующими отношения зависимости или
независимости различных элементов. Различные аспекты существования значимо
связаны с целым, они выполняют особые функции ради конечной цели, а не
являются независимыми строительными блоками. Образ Вселенной напоминает,
следовательно, живой организм, органы, ткани и клетки которого имеют смысл
только в отношении к целому.
Теория
Бома, первоначально задуманная лишь для решения неотложных проблем
современной физики, имеет революционное значение для понимания не только
физической реальности, но и явлений жизни, сознания, функций науки и
познания в целом. По этой теории, жизнь нельзя понимать в терминах
неодушевленной материи или как производную от нее. Фактически между ними
невозможно провести четкую и абсолютную границу. И жизнь и неодушевленная
материя имеют общее основание в холодвижении, которое является их Первичным
и универсальным источником. Неодушевленную материю следует рассматривать
как относительно автономную подобщность, в которой жизнь
"имплицирована", но значимо не проявлена. В отличие от идеалистов
и материалистов, Бом предполагает, что материю и сознание нельзя объяснить
друг через друга или свести друг к другу.
И то и другое — абстракции
имплицитного порядка, их общего основания, и представляют поэтому
нераздельное единство. Очень похожим образом знание о реальности вообще и
наука в частности — это абстракции одного всеобщего потока. Они являются не
отражениями реальности и не ее непосредственными описаниями, а интегральной
частью холодвижения. У мышления есть два важных аспекта: функционируя само
по себе, оно механично и черпает свою упорядоченность (обычно непригодную и
нерелевантную) из памяти. Оно, однако, может исходить непосредственно из
разумности — свободной, независимой и необусловленной стихии, рождающейся в
холодвижении. Восприятие и знание, включая научные теории, есть творческая
деятельность, сравнимая с художественным процессом, а не объективное отражение
независимо существующей реальности. Истинная реальность неизмерима, и
подлинная интуиция видит в неизмеримости сущность бытия.
За пределами мозга: области трансперсонального опыта.
Многими своими чертами
трансперсональный опыт вдребезги разбивает фундаментальные утверждения
материалистической науки и механистического взгляда на мир. Хотя эти
переживания имеют место в ходе самоисследования, их нельзя интерпретировать
как всего лишь интрапсихические феномены в конвенциональном смысле. С одной
стороны, этот опыт вместе с биографическими и перинатальными переживаниями
формирует некий эмпирический континуум. С другой стороны, он часто и без
вмешательства органов чувств открывает непосредственный доступ к источникам
информации, явно выходящим за рамки конвенционального круга. Он может
включать сознательный опыт других людей и представителей других видов
животных, растительной жизни, элементы неорганической природы,
микроскопическую и астрономическую области, недоступные без специальных приборов,
исторический и доисторический опыт, знание будущего, отдаленных мест или
других измерений существования.
На уровне воспоминательного
анализа информация черпается из индивидуальной истории и потому безусловно
биографична по своей природе. Перинатальный опыт, по-видимому, представляет
пересечение персонального (личного) и трансперсонального, раздел между тем
и другим; это отражено в его связи с рождением и смертью, началом и концом
индивидуального существования.
Символическим выражением
является опыт смерти-возрождения, в нем представлено окончание и
разрешение борьбы смерти-возрождения. Парадоксально, что, находясь
буквально на пороге освобождения, индивид ощущает приближение катастрофы
огромного размаха. В эмпирических сеансах как раз этим часто вызывается
твердое решение остановить поток переживаний. Если же переживания
продолжаются, это влечет за собой чувство полного уничтожения, аннигиляции
на всех мыслимых уровнях-то есть физической гибели, эмоционального краха,
интеллектуального поражения окончательного морального падения и вечного
индивидуального проклятья трансцендентальной размерности. Такой опыт
"гибели Эго" заключается, судя по всему, в мгновенном
безжалостном уничтожении всех прежних опорных точек в жизни индивида.
Переживаемый в своей окончательной и наиболее полной форме, он означает
безвозвратный отказ от философского отождествления себя с тем, что Алан
Уоттс обычно называл "Эго, облаченным в кожу".
За опытом полной аннигиляции
и "прямого попадания на самое дно космоса" немедленно следует
видение ослепительного белого или золотого света сверхъестественной яркости
и красоты. Его можно сопоставить с изумительными явлениями архетипических
божественных существ, с радугой или с замысловатым узором павлиньего
хвоста. В этом случае также могут возникать видения пробуждения природы
весной, освежающего действия грозы или бури. Человек испытывает глубокое
чувство духовного освобождения, спасения и искупления грехов. Он, как
правило, чувствует себя свободным от тревоги, депрессии и вины, испытывает очищение
и необремененность. Это сопровождается потоком положительных эмоций в
отношении самого себя, других или существования вообще. Мир кажется
прекрасным и безопасным местом, а интерес к жизни отчетливо возрастает.
Трансперсональные явления
обнаруживают связь индивида с космосом — взаимоотношение, в настоящее время
непостижимое. Можно предположить по этому поводу, что где-то в ходе
перинатального развития происходит странный количественный скачок, словно
по ленте Мебиуса, когда глубокое исследование индивидуального
бессознательного становится эмпирическим путешествием по всей Вселенной,
включая то, что лучше всего назвать сверхсознательным умом.
Общим для этой группы
разнообразных и разветвленных явлений будет ощущение, что испытывающее их
сознание выступило за обычные пределы Эго и преодолело ограничения времени
и пространства. В "нормальном", обычном состоянии сознания мы
осознаем самих себя в границах своего физического тела (образа тела), и
наше восприятие окружающего мира стеснено физически детерминированным
диапазоном чувствительности внешних рецепторов. И наше внутреннее
восприятие (интрацепция), и восприятие внешнего мира (экстрацепция)
ограничены привычными временными и пространственными рамками. В обычных
обстоятельствах мы отчетливо переживаем только настоящую ситуацию и
воспринимаем лишь ближайшее окружение; мы вспоминаем прошлые события и
ожидаем будущих или фантазируем о них.
В трансперсональных
переживаниях происходит трансценденция некоторых из вышеупомянутых
ограничений, иногда сразу нескольких. Многие принадлежащие к этой категории
переживания интерпретируются испытавшими их как возвращение в исторические
времена и исследование своего биологического и духовного прошлого. Довольно
часто при глубинном эмпирическом самоизучении доводится испытать очень
четкие и реальные эпизоды, опознаваемые как воспоминания плода и эмбриона.
Многие сообщают о ярких событийных последовательностях на уровне клеточного
сознания, что по-видимому отражает их прошлое существование в форме спермы
или зрелой яйцеклетки во время зачатия. Иногда регрессия заходит еще
дальше, и у человека появляется уверенное чувство повторного проживания
воспоминаний из жизни предков или даже подключения к расовому или
коллективному бессознательному.
Некоторые другие
трансперсональные явления включают трансценденцию не временных, а
пространственных барьеров. Сюда относится опыт слияния с другим человеком в
состоянии двуединства (то есть чувство слияния с другим организмом в одно
состояние без потери собственной самоидентичности) или опыт полного
отождествления с ним или с ней, подстройка к сознанию целой группы лиц или
расширение сознания до такой степени, что кажется, будто им охвачено все
человечество. Сходным образом индивид может выйти за границы чисто
человеческого опыта и подключиться к тому, что выглядит как сознание
животных, растений или даже неодушевленных объектов и процессов. В
предельном случае можно слиться с сознанием всего творения, всей планеты,
всей материальной Вселенной. Еще одно явление, связанное с трансценденцией
нормальных пространственных ограничений, — сознание отдельных частей тела,
то есть различных органов, тканей, клеток. Важной категорией
трансперсонального опыта с трансценденцией времени и/или пространства будут
разнообразные явления экстрасенсорного восприятия — например, опыт
существования вне тела, телепатия, предсказание будущего, ясновидение,
перемещение во времени и пространстве.
В большой группе
трансперсональных переживаний сознание словно расширяется за пределы
феноменального мира и континуума времени-пространства, каким мы его
воспринимаем в повседневной жизни. Обычные тому примеры — опыт встреч с
душами умерших или со сверхчеловеческими духовными сущностями.
Среди других примеров из
этой же категории — интуитивное понимание универсальных символов, переживание
потока энергии "ци", как он описывается в китайской медицине и
философии, или пробуждение Кундалини и активация чакр. В предельной форме
индивидуальное сознание охватывает всю целостность существования и
отождествляет себя с Универсальным Разумом или с Абсолютом. Высшей точкой
всех переживаний будет очевидно Сверхкосмическая или Метакосмическая
Пустота, загадочная предвечная ничтожность, которая сознает себя самое и
содержит всю экзистенцию в зародышевой форме.
Современный глобальный кризис и будущее эволюции сознания
За многие столетия
человечество достигло невероятных успехов. Ему удалось высвободить ядерную
энергию, послать летательные аппараты на Луну и другие планеты, передавать
звук и изображение по всему земному шару и в космическое пространство. В то
же время, оно не смогло обуздать некоторые примитивные эмоции и
инстинктивные порывы, справиться с наследством из каменного века. В
результате человечество, владеющее технологией на уровне научной
фантастики, живет в постоянном страхе на грани ядерной и экологической
катастрофы.
Современная наука
разработала технологию, которая способна решить самые неотложные проблемы
современного мира — борьбы с болезнями, голодом и бедностью, разработки
возобновляемых источников энергии. Но препятствия прогрессу находятся не в
сфере технологии или экономики, это силы, свойственные человеческой природе
и человеческой личности.
Технический прогресс
обеспечил нас средствами для ведения современной войны, разрушительный
потенциал которых превосходит всякое воображение. Агрессивный импульс
высвобождается по всему миру в форме кровавых войн, революций, тоталитарных
режимов, расовых беспорядков, концентрационных лагерей, полицейского
произвола и секретных служб, студенческих волнений и растущей преступности.
Тем же образом, из-за
нарастания сексуального прессинга эротические побуждения проявляются
различными прямыми и извращенными путями. Сексуальная свобода подростков,
промискуитет, свободные браки, излишне сексуальные спектакли и фильмы,
свобода гомосексуальных отношений, порнографическая литература,
садомазохистские салоны, рынки сексуальных рабов, популярность рукоблудия —
вот несколько примеров этой тенденции.
Демонический элемент
выражается в повышенном интересе к книгам и фильмам оккультного содержания,
к таким террористическим организациям, как банда Чарлза Мэнсона или
Симбионизская Освободительная Армия, действующим на основе извращенных
мистических импульсов, а также в возрождении черной магии и сатанинских
культов. Мессианский порыв расцветает во многих религиозных течениях
"Нового Века" (таких, как "Иисусовы уроды") или в
культах, ожидающих спасения от НЛО или внеземного вмешательства. Тот факт,
что сегодня крайности духовной патологии, включая перинатальную смесь
садомазохизма, извращенной сексуальности, скатологии и тенденций к
саморазрушению, привлекают тысячи последователей, лучше всего виден в
трагедии Джоунзтауна.
Скатологический аспект
проявляется в росте промышленного загрязнения, быстром ухудшении качества
воздуха и воды, накоплении мусора в глобальном масштабе, развале
гигиенического состояния крупных городов, а если говорить более абстрактно
и метафорически, — в ошеломляющем росте политической, социальной и
экономической коррупции.
Индивиду, переживающему
процесс смерти-возрождения, эти темы предстают во внутреннем опыте как
обязательные стадии процесса внутренней же трансформации. Ему нужно
пережить их и интегрировать, чтобы тем самым достичь "высшего
психического здоровья" и нового уровня сознания. Наблюдения во время
эмпирических исследований подсказывают, что успех этого процесса в основном
зависит от неуклонной интериоризации переживаний и их завершения на
внутреннем плане. Если условие не соблюдается, и человек начинает
действовать, путая внутренний процесс с внешней реальностью, его ждут
суровые беды. Инстинктивные побуждения, не узнанные и не интегрированные во
внутреннем опыте, выплескиваются в разрушительных и саморазрушающих
действиях. Решающим поворотным пунктом в процессе внутренней трансформации
является смерть Эго и концептуальное уничтожение прежнего индивидуального
мира. В худшем случае конечной целью экстериоризации процесса
смерти-возрождения и отыгрывания в действии архетипических тем могут стать
самоубийство убийство и всеобщее разрушение. В контексте с этим
интернализация опыта ведет к смерти Эго и трансценденции, и это
подразумевает философскую деструкцию старого мировоззрения и приобщение к
более здоровому, просветленному бытию.
У людей, систематически
занятых глубинным самоисследованием, часто и совершенно независимо
развивается интуитивная убежденность в том, что человечество в целом в
настоящее время стоит перед серьезной дилеммой, вполне сопоставимой с той,
которая свойственна процессу духовной трансформации отдельного человека.
Выбор включает либо поддержку нынешней тенденции к экстериоризации,
отыгрыванию и внешним манипуляциям в мире, либо обращение внутрь и переход
к процессу радикального преобразования на совершенно новом уровне сознания
и осознавания. И если легко предсказуемым конечным результатом первого
варианта будет гибель в атомной войне или среди технологических отходов,
вторая альтернатива может стать эволюционной перспективой, намеченной в
трудах Шри Ауробиндо, Тейяра де Шардена, Кена Уилбера и многих других.
Целесообразно, по-видимому,
рассмотреть с этой позиции характерные изменения, которые будут происходить
у тех, кто успешно завершил трансформативный процесс и интегрировал
материал с перинатального уровня бессознательного. Тем самым мы получим
надежное основание для обсуждения того, станут ли новый тип человека и соответствующий
уровень сознания перспективной и надежной альтернативой нынешней ситуации.
Из многочисленных наблюдений
следует, что индивид, находящийся под сильным влиянием негативных
перинатальных матриц, относится к жизни и ее проблемам не только неполноценно,
но (учитывая отдаленные последствия) деструктивно и саморазрушительно.
В коллективном и глобальном
охвате подобное состояние ума генерирует жизненную философию, опирающуюся
на силу, конкуренцию и самоутверждение, прославляющую линейный прогресс и неограниченный
рост. По этой философии материальная выгода и повышение валового
национального продукта являются главными критериями благосостояния и
мерилом жизненного стандарта. Такая идеология и вытекающие из нее стратегии
влекут людей к серьезному конфликту с их собственной природой, с
биологическими системами и с основополагающими законами Вселенной. Хотя
биологические организмы, так или иначе, зависят от оптимальных ценностей,
стратегия силы и сверхкомпенсации налагает на них неестественный и опасный императив
максимальных результатов. Во Вселенной, сама природа которой циклична, люди
бездумно оправдывают линейное развитие и неограниченный рост.
Дополнительное затруднение состоит в том, что такой подход к существованию
не в состоянии признать настоятельную, жизненно необходимую потребность в
синергии, дополнительности, сотрудничестве и экологической заботе.
Глубокое осознание единства
с остальным миром способно открыть путь к истинному пониманию разнообразия
и терпимости к различиям. Сексуальные, расовые, культурные и другие
предрассудки кажутся абсурдными и детскими в свете широко
распространившегося мировоззрения и понимания реальности, куда включено и
трансцендентальное измерение.
Почти четверть века я изучаю
скрытые возможности необычных состояний сознания, и у меня нет сомнений,
что трансформация, которую я описал, возможна индивидуально. Я сам в
течение многих лет был свидетелем множества ярких примеров такой эволюции,
когда ассистировал другим в психоделической терапии и в эмпирическом
самоисследовании без применения фармакологических средств, в особенности во
время холотропической терапии. Остается посмотреть, до какой степени тот же
подход приемлем в более широком масштабе. Конечно, рост популярности
различных форм медитации и иной духовной практики вместе с самыми разными
эмпирическими формами психотерапии является благоприятной тенденцией.
Какие
бы вопросы не возникали в связи с возможностью применения этой стратегии в
качестве средства изменения мира, она вполне может оказаться нашим
единственным шансом при нынешних обстоятельствах. Имеющиеся в настоящее
время средства и пути выхода из глобального кризиса не способны достаточно
обнадежить критически настроенного наблюдателя. Новый подход практически
нацелен на то, чтобы дополнить любой вид деятельности человека во внешнем
мире систематическим процессом глубинного самоисследования. В этом случае,
прагматические технические знания каждого из нас могут быть дополнены и
направлены мудростью коллективного бессознательного.
Внутренней
трансформации можно достичь только личной решимостью, целенаправленными
усилиями и персональной ответственностью. Ценность любых планов по
изменению ситуации в мире сомнительна, если они не предусматривают
систематической работы по изменению человеческого состояния, которому мы
обязаны нынешним кризисом. Исход этого процесса зависит от каждого из нас в
той же мере, в какой эволюционное изменение сознания является необходимой
предпосылкой для будущего всего мира.
Я написал эту книгу в
надежде на то, что изложенные в ней концепции, методы и стратегии могут
представлять ценность для тех, кто уже вовлечен в процесс внутренней
трансформации или хочет следовать по этому пути. Так мне хотелось выразить
свое глубокое доверие и уважение к эволюционному процессу, к которому все
мы причастны.
|
